Права, которые не могут быть предметом цессии
Статья 383 ГК РФ указывает на случаи, когда переход прав, в том числе в порядке цессии, не допускается. Согласно этой норме к другому лицу не могут перейти права, неразрывно связанные с личностью кредитора, в частности, требования об алиментах и о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью.
Следует обратить внимание, что ст. 383 ГК РФ не содержит исчерпывающий перечень обязательств, права по которым не могут быть переданы другому лицу. Взаимосвязь прав по обязательству с личностью кредитора определяется в каждом конкретном случае с учетом норм, регулирующих те или иные правоотношения, а также условий договора, из которого возникло обязательство. Например, только собственнику принадлежит право истребовать свое имущество из чужого незаконного владения, поэтому, будучи неразрывно связанным с личностью кредитора (собственника имущества), это право не может быть передано другому лицу (постановление Восемнадцатого ААС от 05.09.2012 N 18АП-6594/12). Не могут быть переданы по договору уступки требования права потерпевшего на возмещение вреда жизни и здоровью, право на компенсацию морального вреда, а также права на выбор места предъявления иска о защите прав потребителя (п. 71 постановления Пленума ВС РФ от 26.12.2017 N 58).
В судебной практике существует мнение, согласно которому право на заключение договора аренды земельного участка с предварительным согласованием места размещения объекта не может быть переуступлено другому лицу, так как с заявлением о предоставлении в аренду такого участка вправе обратиться только то лицо, в отношении которого было принято решение о предварительном согласовании места размещения объекта (постановление ФАС Центрального округа от 14.11.2012 N Ф10-3985/12).
Договор цессии, который заключен в нарушение ст. 383 ГК РФ, признается недействительным на основании ст. 168 ГК РФ*(1).
Необходимо различать недопустимость перехода к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора (ст. 383 ГК РФ), и недопустимость без согласия должника уступать требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника (п. 2 ст. 388ГК РФ). Различие этих норм не всегда находит отражение даже в судебной практике. Между тем в первом случае неразрывная связь прав с личностью кредитора имеет объективный характер, она не зависит от оценки должником значимости для него личности кредитора. Уступка таких прав невозможна даже с согласия должника. Во втором случае уступка прав в принципе возможна, однако может состояться лишь при условии согласия на это должника. Значимость для него личности кредитора может определяться, в частности, особым характером отношений сторон по договору, например, зависимостью условий договора от места, которое занимает кредитор (конкретное лицо), в системе взаимоотношений с должником, или наличием ситуации, в которой исполнение одних обязательств в отношениях между кредитором и должником тесно связано с исполнением других обязательств в отношениях между теми же лицами (см. в качестве примера постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 18.10.2005 N Ф08-4850/05, о различиях в применении указанных норм см. также выводы, содержащиеся в постановленииДевятого ААС от 03.05.2007 N 09АП-4382/2007).
В отношении вопроса о том, может ли быть уступлено право по договору, заключенному путем проведения торгов (ст. 447 ГК РФ), отметим следующее. С 01.06.2015 вступила в силу новая редакция ст. 448 ГК РФ (п. 84 ст. 1, ч. 1 ст. 2 Федерального закона от 08.03.2015 N 42-ФЗ, далее - Закон N 42-ФЗ), которая в дальнейшем была изменена Федеральным законом от 26.07.2017 N 212-ФЗ (далее - Закон N 212-ФЗ), вступившим в силу с 01.06.2018. Согласно п. 7 этой статьи (в редакции Закона N 42-ФЗ с учетом изменений, внесенных Законом N 212-ФЗ) в случае, если в соответствии с законом заключение договора возможно только путем проведения торгов, победитель торгов не вправе уступать права (за исключением требований по денежному обязательству) и осуществлять перевод долга по обязательствам, возникшим из заключенного на торгах договора. Обязательства по такому договору должны быть исполнены победителем торгов лично, если иное не установлено законом. На этом основании суды признают недопустимой уступку прав и перевод долга по договору, заключенному на торгах. Исходя из этой позиции, данный запрет касается и передачи прав по договору аренды земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, который заключен на срок более чем пять лет. Согласно п. 9 ст. 22 Земельного кодекса РФ арендатор такого участка вправе, если иное не установлено федеральными законами, в пределах срока договора аренды земельного участка передавать свои права и обязанности по этому договору третьему лицу без согласия арендодателя. Однако формулировка "если иное не установлено федеральными законами", по мнению судей, указывает на исключение из общего правила, предусмотренное п. 7 ст. 448 ГК РФ и касающееся в том числе договоров аренды земельных участков, которые заключены по результатам проведения аукциона (п. 1 ст. 39.6 Земельного кодекса РФ, см. постановления АС Северо-Кавказского округа от 28.07.2017 N Ф08-5120/17, Одиннадцатого ААС от 03.10.2017 N 11АП-12609/17, определение Суда Еврейской автономной области от 26.08.2016 по делу N 33-593/2016).
Однако этот правовой подход не распространяется на договоры, заключенные по результатам торгов до 01.06.2015, поскольку к правоотношениям, возникшим до этой даты, правило п. 7 ст. 448 ГК РФ не применимо (ч. 2 ст. 2 Закона N 42-ФЗ). Поэтому уступка прав требований, возникших из таких договоров, возможна (определение Верховного Суда РФ от 20.04.2017 N 307-ЭС16-19959, постановление Первого ААС от 23.10.2017 N 01АП-5455/17).
Оговорка "за исключением требований по денежному обязательству" применительно к недопустимости уступки прав по обязательству, возникшему из заключенного на торгах договора, появилась в п. 7 ст. 448ГК РФ только с 01.06.2018 (даты вступления в силу Закона N 212-ФЗ). Однако еще до этой даты в судебной практике сформировалась правовая позиция, в соответствии с которой запрет, установленный п. 7 ст. 448 ГК РФ, не ограничивает победителя торгов в праве уступить право требования оплаты по договору (то есть исполнения денежного обязательства), поскольку при исполнении обязанности по уплате денежных средств личность должника не имеет существенного значения для кредитора (п. 9постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 N 54, определения Верховного Суда РФ от 12.10.2017 N 309-ЭС17-7107 и от 20.04.2017 N 307-ЭС16-19959, постановление Шестнадцатого ААС от 10.10.2017 N 16АП-3371/17).
Некоторые суды также высказывают мнение о том, что установленный п. 7 ст. 448 ГК РФ запрет не исключает уступку прав по обязательству, которое уже исполнено обязанной стороной, включая право требования неденежного исполнения (постановление АС Уральского округа от 23.06.2017 N Ф09-3473/17).
В практических ситуациях также нередко возникает вопрос о том, возможна ли уступка требований, возникших не из гражданских правоотношений. Речь идет, например, о праве требовать возврата авансовых платежей в счет предстоящей уплаты таможенных пошлин (налогов, таможенных сборов) или излишне уплаченных (взысканных) таможенных пошлин, о праве требовать от налогового органа возврата излишне уплаченных (взысканных) налогов (штрафов, пеней). В некоторых случаях суды исходят из допустимости заключения договора цессии в отношении таких требований (постановления ФАС Дальневосточного округа от 15.11.2011 N Ф03-5659/11, Пятнадцатого ААС от 10.06.2013 N 15АП-6640/13).
Однако в большинстве своем судебная практика придерживается иного мнения по этому вопросу. К имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством (п. 2 ст. 2 ГК РФ). Возможность передачи права требования, вытекающего из публично-правовых отношений, по договору цессии, который регулируется гражданским законодательством, не предусмотрена ни законодательством о налогах и сборах, ни таможенным законодательством. Поэтому потребовать возврата сумм, уплаченных в рамках публично-правовых отношений (например, излишне уплаченных налогов или таможенных платежей), вправе только то лицо, которому такое право предоставлено нормами законодательства. Например, потребовать возврата сумм излишне взысканных налогов, сборов, пеней, штрафов вправе только налогоплательщик, который уплатил в бюджет соответствующие суммы (ст. 79 НК РФ). Из ст.ст. 122, 147 Федерального закона от 27.11.2010 N 311-ФЗ "О таможенном регулировании в Российской Федерации" следует, что вернуть излишне уплаченные авансовые платежи или таможенные пошлины может только их плательщик или его правопреемник (см. постановления АС Дальневосточного округа от 14.10.2016 N Ф03-4879/16 и от 17.06.2015 N Ф03-1911/15, Третьего ААС от 09.08.2017 N 03АП-3928/17, Пятнадцатого ААС от 07.09.2017 N 15АП-12042/17, от 27.01.2017 N 15АП-20813/16 и от 10.03.2016 N 15АП-1253/16, Одиннадцатого ААС от 09.10.2014 N 11АП-13022/14, Шестого ААС от 26.09.2014 N 06АП-5203/14). Поэтому договор цессии, предметом которого является право требовать исполнения обязанностей, вытекающих из административных и иных публичных правоотношений, будет противоречить закону (ст. 168 ГК РФ).
Аналогичное мнение судьи высказывают и по вопросу о допустимости передачи по договору цессии права требования уплаты денежных средств, выделяемых получателю в виде субсидий из бюджета. Поскольку бюджетные ассигнования, в том числе субсидии, имеют адресный и целевой характер, выделяются конкретным получателям на определенных условиях (ст.ст. 38, 69 Бюджетного кодекса РФ), уступка права на их получение противоречит закону (постановления АС Поволжского округа от 10.11.2017 N Ф06-26593/17 и от 07.10.2016 N Ф06-13716/16, АС Западно-Сибирского округа от 19.08.2016 N Ф04-3336/16).
Не получил однозначного решения в правоприменительной практике вопрос о том, может ли быть предметом договора цессии право требовать выплаты задолженности по заработной плате. В большинстве случаев суды признают такую цессию неправомерной, ссылаясь на то, что право на получение оплаты труда неразрывно связано с личностью работника (ст.ст. 15, 20, 22 Трудового кодекса РФ), далее - ТК РФ, а следовательно, задолженность по заработной плате не может быть предметом уступки права требования в силу ст. 383 ГК РФ. При этом в качестве правового обоснования, помимо прочего, приводится ст. 10 Конвенции Международной организации труда N 95 относительно защиты заработной платы (Женева, 1 июля 1949 г.), согласно которой заработная плата может явиться объектом передачи лишь в такой форме и в таких пределах, которые предписаны национальным законодательством (постановления Двадцатого ААС от 20.10.2017 N 20АП-6059/17, Десятого ААС от 03.02.2017 N 10АП-18185/16, определения Липецкого облсуда от 19.09.2016 по делу N 33-2949/2016, Суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 07.04.2014 по делу N 33-743/2014).
Однако имеются случаи, когда судьи все же приходят к выводу о допустимости такой уступки в ситуации, когда договор цессии, предметом которого является уступка права на получение задолженнности по заработной плате, заключается на стадии исполнения вступившего в законную силу судебного акта о взыскании задолженности. Такой вывод обосновывается тем, что на этапе исполнительного производства для должника не может быть существенной личность взыскателя, важен вопрос исполнения вступившего в законную силу судебного акта (постановление АС Московского округа от 13.12.2016 N Ф05-18473/16).
Наличие в договоре условия о конфиденциальности тех или иных его положений, не подлежащих раскрытию третьим лицам, само по себе не означает, что права требования по этому договору не могут быть уступлены в порядке цессии. Заключение договора цессии влечет за собой переход обязанностей по сохранению конфиденциальности условий договора, стороной которого был цедент, к новому кредитору (постановление АС Центрального округа от 22.06.2016 N Ф10-1550/16).
_____________________________
*(1) Судебная практика в настоящее время исходит из того, что сделки, совершенные в нарушение явно выраженного запрета, установленного законом, являются ничтожными как посягающие на публичные интересы (см. п. 75 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25).